Одни эксперты убеждают, что без ядерной энергетики можно и нужно обойтись, другие уверены, что никак нельзя.

АЭС – запретить

«Ядерная энергетика чрезвычайно опасна. Этот путь ведет в тупик, — говорит Виктор Сергеевич Северьянов, возглавлявший Первую в мире АЭС с 1970-го по 1990-й год. — Я как человек, отдавший всю жизнь ядерной энергетике, точно это знаю».
В чем же причина столь глубокого разочарования Виктора Сергеевича? Мысль о том, что человечество должно отказаться от использования атома для выработки электричества, выкристаллизовалась не сразу. «Вначале мы безмерно гордились своей работой. Мы, в пику военному, занимались мирным атомом, и осознавали всю важность и значимость нашего дела. Энтузиазм был высочайший, — рассказывает Северьянов. — Но потом, когда вдоволь нахлебались проблем при эксплуатации Обнинской АЭС, начал понимать, что уран-графитовые реакторы с водяным охлаждением очень далеки от совершенства и степень их опасности очень велика. А после чернобыльской катастрофы в 1986 году я окончательно превратился в противника ядерной энергетики. Я тогда отчетливо осознал, какую страшную опасность несет человечеству этот «мирный атом», дело всей моей жизни».
Откровенно и публично эти мысли Виктор Сергеевич стал высказывать относительно недавно, когда наступил так называемый «ренессанс ядерной энергетики», когда несколько лет назад в нашей стране была принята долгосрочная программа строительства нескольких десятков новых энергоблоков. «Не надо их строить, — считает Северьянов. — Это слишком дорого обойдется. А старые АЭС — вывести из эксплуатации. В первую очередь, остановить реакторы чернобыльского типа РБМК. Да и КПД современных АЭС всего 40%, тогда как КПД газотурбинных станций — 80%. В России же полно нефти, газа и угля. Просто нужно довести ТЭС до современных экологических стандартов».
О чернобыльской катастрофе знает каждый, но буквально на каждой АЭС, построенной в СССР, случались инциденты и аварии разной степени тяжести. Вот интересный факт — на днях в редакцию пришла пожилая женщина и рассказала о том, как ее муж Игорь Сергеевич Акимов, начальник смены на Билибинской АЭС, за несколько месяцев до чернобыльского взрыва предотвратил такой же на своей станции. Он категорически воспротивился проводить эксперимент, который потом проведут на Чернобыльской АЭС…
А что касается Первой в мире АЭС, ее строили исключительно для того, чтобы застолбить первенство. Голая политика и ничего больше. «Важно было первыми прокукарекать, а наступит ли рассвет, дела нет», — говорит Виктор Северьянов. Наверное, он имеет право на такие слова — сам участвовал в запуске станции, а потом работал на ней всю жизнь.
Виктор Сергеевич доказывает правоту своих слов тем, что Первую АЭС собирались через полгода после пуска… закрыть. Забили «первый гол», и ладно. Но станцию спас министр средмаша Ефим Славский, сказавший, что если реактор не нужен для энергетики, он пригодится для исследовательских работ. Истинное положение дел тут же отразилось в местном фольклоре: «Советские ученые внесли в науку вклад,/ Создав электростанцию в 5 тысяч киловатт./ Стоит она, красуется, со всех сторон видна —/ От сети «Мосэнерго» питается она».
Всякое было на Первой АЭС. Лопнул сварной шов, которым внешний корпус реактора был приварен к плите. Текли трубопроводы. Накапливался водород, грозя взорваться. Подчас уровень радиоактивности при ремонтных работах был таким, что слесарей в опасную зону допускали только на 20 секунд — покрутил гайку, и хорош, недельную дозу уже схватил, следующий! Радиационный контроль все-таки был надлежащим — при эксплуатации Обнинской АЭС не только никто не погиб, никто не получил опасных для здоровья доз облучения. «Но настрадались люди из-за просчетов конструкции немало», — уверен Северьянов. В 1970-м реактор остановили на капитальный ремонт. Многое в нем заменили и улучшили. Это позволило продлить срок его эксплуатации до 2002-го года. Он проработал 48 лет!
А как же знаменитые реакторы на быстрых нейтронах, разработкой которых гордится Обнинск? Слава и гордость обнинской науки — реакторы БН-350, БН-600. Сейчас на Белоярской АЭС строят энергоблок
Рабочие сметают радиоактивную пыль перед саркофагом на Чернобыльской АЭС. Из-за высокого уровня радиации бригады работают всего по несколько минут.

Рабочие сметают радиоактивную пыль перед саркофагом на Чернобыльской АЭС. Из-за высокого уровня радиации бригады работают всего по несколько минут.
с реактором БН-800, который «нарисовали» в ФЭИ еще в 60-70-е годы. А лет через десять в России начнут сооружать БН-1200! Быстрые реакторы собираются строить в Китае и Индии, есть опыт их эксплуатации в США, Европе и Японии.
«В быстрых реакторах в качестве теплоносителя используется натрий, — объясняет Виктор Сергеевич. — А при соприкосновении с открытым воздухом он самовозгорается. На БН-600 — тысячи тонн натрия. Это так опасно, что трудно себе представить! Если радиоактивный натрий в таких количествах загорится, Чернобыль покажется детским лепетом».
Еще и авария на «Фукусиме»… Казалось бы, проектировщики прекрасно знали природные условия, в которых будет эксплуатироваться станция. Почему не учли, что раз в 100 лет бывает цунами высотой более 10 метров и построили всего лишь 5-метровую защитную стену? Понадеялись на авось? А в результате — активные зоны четырех реакторов расплавились, и последствия радиационного загрязнения Япония будет расхлебывать долго. Почти так же, как Украина, Белоруссия и Россия после Чернобыля.
«Немцы не глупее нас, — уверен Виктор Северьянов. — Однако в Германии законодательно отказались от использования ядерной энергетики из-за крайней ее опасности. Пора бы и другим странам присоединиться к такому решению. В том числе и России».
— Неужели нет проекта абсолютно безопасного ядерного реактора? — спрашиваю Виктора Сергеевича.
— Наверняка есть. Но стоит он так дорого, что строительство теряет смысл. Цена электроэнергии получится такой, что производить ее таким способом будет экономически нецелесообразно.

Без АЭС невозможно

«Абсолютно безопасных типов реакторов нет и не может быть, — уверен первый ректор Института атомной энергетики, профессор, Почетный гражданин Обнинска Юрий Казанский, — так же, как не может быть абсолютно безопасных автомобилей и самолетов. Посмотрим правде в глаза — ежегодно в России на дорогах гибнет более 25 тысяч человек. Но почему-то люди не выступают за запрещение автотранспорта».
Не преувеличен ли уровень опасности ядерной энергетики? Действительно, аварий было немало, крупнейшие из них — Чернобыль и Фукусима. Много ли людей погибло там? Во время взрыва на ЧАЭС — двое, лучевой болезнью заболели 134 человека, 28 из них скончались. Разумеется, есть и влияние последствий. «В зоне, подвергнутой радиоактивному загрязнению, например, в Брянской области, и этот факт широко известен, повышен уровень заболеваемости раком щитовидной железы, — говорит профессор, заместитель директора МРНЦ, руководитель радиационно-эпидемиологического сектора — Национального регистра Виктор Иванов. — Средняя накопленная доза за эти годы в Брянской области — 20 миллизиверт (приблизительно соответствует 2 рентгенам). Те, кто пережил ядерную бомбардировку Хиросимы, получили среднюю дозу облучения 400 миллизиверт (40 рентген), заболеваемость раком у них была повышена на 10%.Мы отслеживаем ситуацию по онкологической заболеваемости работников российских АЭС, 72 тыс. человек стоят на индивидуальном дозиметрическом контроле. Количество заболевших раком среди них соответствует среднему уровню в стране». Получается, что даже с учетом аварийных ситуаций на АЭС, сотрудники атомных станций рискуют заболеть раком не больше, чем обычные граждане.
Для сравнения — авария на Саяно-Шушенской ГЭС в 2009 году унесла жизни 75 человек. Еще 13 получили ранения. С 1990-го года по сей день только на шахтах Кузбасса произошло 40 аварий со смертельным исходом, погибло 538 человек. А уголь в первую очередь необходим для работы тепловых электростанций. Кстати, смертность на российских шахтах самая высокая в мире, один погибший шахтер приходится на миллион добытых тонн угля. А угольная электростанция с электрической мощностью 1000 МВт (типовая мощность одного блока АЭС) требует ежегодно поставки более 3 миллионов тонн угля. Так что, по объективным данным, ядерная энергетика напрямую приносит гораздо меньше жертв, чем ГЭС и огневая энергетика.
«Фукусима» выдержала землетрясение, аварийная защита сработала, но от удара цунами станция не устояла, и в этом просчет проектировщиков, — говорит Юрий Казанский. — Вспомним армянское катастрофическое землетрясение 1988 года. Атомная станция там выдержала толчок».
Аварийные ситуации на АЭС общество, как правило, воспринимает болезненно. Но информационные сообщения бывают разными. Например, «на станции такой-то сработала аварийная защита». «Так в этом случае радоваться надо! — комментирует Юрий Алексеевич. — Если сработала защита, тогда беспокоиться нечего. Это только в лишний раз подтверждает надежность станции».
Что же касается потенциальной опасности натриевого пожара на быстрых реакторах, Казанский говорит: «Что да, то да. Натрий опасен. И в строящемся реакторе БН-800 будет использоваться этот теплоноситель. Однако БН-600 был введен в эксплуатацию в 1980 году. За 31 год работы там случались технические инциденты и мелкие аварии, как, впрочем, и везде. Но люди на БН-600 работают с натрием грамотно. И если за 31 год не было пожара, почему он должен быть? Потенциальная опасность есть. Но ездить на автомобиле тоже опасно. Главное — соблюдать правила, работать по регламентам, и тогда опасность сводится к минимуму».
Да и по поводу реакторов чернобыльского типа РБМК Юрий Алексеевич спокоен: «После событий 1986 года все РБМК были улучшены — на них исключили возможность возникновения реактивных аварий. И они нормально работают в штатном режиме».
Самое же главное, по мнению Казанского, волей-неволей, а человечество в ближайшие столетия никуда (пока не найдет какой-либо новый способ производства электроэнергии) не денется от ядерной энергетики: «Просто потому, что запасы углеводородов конечны. Правда, угля еще очень много. Но сжигание угля наносит громадный вред окружающей среде. Германия, закрывшая свои АЭС, придет время, будет вынуждена покупать энергию у французских атомных станций. А французы тоже не глупее нас — все их станции работают». Такого же мнения придерживается и руководитель радиационно-эпидемиологического сектора — Национального регистра, профессор Виктор Иванов: «Ядерную энергетику необходимо развивать дальше при условии соблюдения самых жестких регламентов по радиационной безопасности».

Статус: